ОЛЕГ ИГОРЕВИЧ - http://proza.ru/avtor/102btmailru - ВТОРОЕ МЕСТО В 145-М КОНКУРСЕ ПРОЗЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Про то, что существует такая диковинка- видеомагнитофон, Илья Старцев вычитал в журнале «Наука и жизнь». Надо же, до чего додумались, не стоит на месте технический прогресс. Чтобы увидеть его, и не мечтал: в журнале писали, мол, только-только наладили выпуск в Японии. И денег он стоит как два «жигуля», не меньше. С журнальных фотографий на Илью смотрели симпатичные блестящие коробочки с кучей кнопок и сложными названиями на иностранном языке.
Илья, Илюха- это для своих, отдельских. Для остальных- Илья Васильевич или «товарищ старший лейтенант»: служил старлей оперуполномоченным в провинциальном сибирском горотделе УКГБ. Служба как служба, спокойная и размеренная. На дворе конец 70-х: стабильность, уверенность. Событий в городке по «конторской» линии почти нет: за последние два года разве что церковных сектантов гоняли, да клад с монетами золотыми один гражданин утаить вздумал. Ну и по мелочи: в основном оружие изымали, которого после Гражданской в этих краях тьма: бои с Колчаком нешуточные были, стволов некопаных в земле много.
Гена Шефер, 18-летний оболтус, модно одетый лохматый парнишка, житель не местный: переехал с матерью в городок лет пятнадцать назад из Саратова, когда совсем маленьким был. Почему- мать не любила эту тему обсуждать, но Генка знал, что после развода с отцом мама решила «куда подальше». Мать у Генки- худощавая, молчаливая, задумчивая. Старше своих лет выглядит- седая вся. Чтобы его воспитывать или в личную жизнь лезть- такого отродясь не было: растет сын сам по себе и ладно. Не двоечник, с хулиганами не путается, уже хорошо.
В техникуме строительном Генка учился, весной в армию собрался идти. На удивление легко учеба давалась, даже время оставалось на друзей и девушек: повадился Генка дома у себя компашку собирать. «Шизгару» слушали, портвешок потягивали, в «секу» мелочь гоняли. А то и сами на гитаре бренчали. Соседи иногда бузили- дескать громко. Генка с ними не ссорился, убавлял «музон», извинялся. Мать не возражала: главное не мусорят и еду с собой приносят. В целом спокойный парень, не проблемный. Ленивый очень, но ничего, армия исправит.
Отца вообще не помнит; мать на работе с утра до ночи: воспитатель в детсаду, потом полы моет. Квартира, считай, пустая весь день. Бабушка Аня еще есть, далеко-далеко, в ГДР живет: семья Шеферов из Поволжских немцев, полвека назад переехали из самой Москвы в Саратов. Бабуля та- по матери, отцовские родственники вычеркнуты раз и навсегда. Генка слыхал, что молодость у бабуси была необычная и полная событий. Он ее в глаза-то не видел никогда (даже фотографий не было), но по телефону бывало разговаривал: звонила баба Аня раз в полгода, в гости приглашала, только как? Порой посылки высылала- к Новому году и именинам мамки с Генкой. Не скупилась бабушка: в них одежда красивая, кроссовки адидасовские, резинка жевательная, да много чего. Посетить бабушку в планах Генкиных было пунктом наиважнейшим. Сразу после армии, порешил он.
Старцев про гулянки-вечеринки знал: с участковыми милиционерами контачил по службе. Ну веселится молодежь и ладно, жалобы от соседей- дело твое, участковый. Таких как Генка сколько по городу? Себя вспомни в его годы. Только на сей раз пришел инспектор к нему в отдел немало озадаченный.
-Слушай, Илья, дело нарисовывается необычное. Мне человечек верный сообщил, что Гена Шефер на квартире просмотры устраивает видеофильмов. И деньги берет, по рублю с человека. Фильмы, говорит, антисоветские всякие- «боевики» называются. Вдобавок еще страшилки и даже порнушка. По вторникам и пятницам собираются. Попасть к нему без пароля нельзя, конспираторы хреновы. А пароли Генка сам придумывает и меняет их, как шпион какой.
-Да ладно, какой видеомагнитофон? Старцев рассмеялся: -у нас в Союзе их, наверное, штук сто по стране, а тут у Генки какого-то. Мать полы моет, а ты знаешь, сколько техника эта стоит? А кассеты? Каждая по сто двадцать рублей, как твоя зарплата! -Илья, не горячись,- участковый усмехнулся. -Мое слово верное. Понаблюдай, выводы сам сделаешь. Ну, бывай. Кстати, второй месяц у Генки тишина в квартире, никогда такого не было.
Проверить можно, подумал старлей. Обычная пустышка, наверняка. Хотя сгодится: какой-никакой «сигнал». Он достал лист бумаги и набросал шаблонный план мероприятий. Все равно срочных дел пока нет.
Начальник горотдела майор Фролов нехотя утвердил. -Ладно, недельку поработай и закрывай (перед Управлением тоже чем-то надо отчитываться). Вспомнил он, что недавно на совещании генерал про видеофильмы говорил: мол, уже есть в Союзе случаи... Невнимательно офицеры тогда слушали- это все в Москве и Ленинграде, ну может в Эстонии: к Олимпиаде готовятся, иностранцев много. А здесь, в захолустье, за три тыщи верст… Обыск, что ли, провести? Кто тебе позволит нарушить законность социалистическую? Даже если случится чудо и найдут аппарат, что с того? Он не запрещен, Генка скажет- всю жизнь копили с матерью и на вокзале приобрел у пассажира какого-то проезжающего. Зато тебе, майор, потом карьеры не видать как ушей собственных. Тут именно на просмотре ловить надо, по-другому никак.
«Наружка» исправно отрабатывала смену; старлей с ними сидел, откровенно скучал. Расположились удачно, на чердаке напротив: подъезд как на ладони. Днем Генка ходил на учебу, иногда в магазин за продуктами (его из поля зрения не теряли, «пасли» как надо). Вечерами дома всегда. Тихо сидел, участковый не обманул: никакой музыки, никаких сборищ. Со среды следить начали, а в пятницу ближе к вечеру начала молодежь в подъезд стягиваться, по одному человеку. Оглянутся не по разу, постоят, и уж потом ныряют. Шторы в квартире задергивают, только экран отсвечивает. Тишина полнейшая, даже на площадке лестничной ничего не слышно (подходили и ухо прикладывали). Расходиться начали за полночь, тоже по одному: часов шесть компания у Генки дома провела.
Генерал усадил Фролова напротив, чаю предложил. Второй раз перечитывал сводку «наружки»: неужели и у нас? Но почему в областном центре ни одного случая, а в заштатном городишке невесть откуда появился треклятый «видак»? Не сходится что-то. -Вы биографию этого Гены Шефера изучили? Что за семья? -Обычный парень, безотцовщина, не хулиганит. Вот характеристики из школы и техникума: начальник горотдела протянул папку генералу. -Телефон на «прослушке»: посторонних разговоров никаких, болтовня одна с однокурсниками пустая. Даже признаков «кодовых» слов нет, видимо только при встречах договариваются в техникуме.
Начальник Управления ходил по кабинету и думал. Чем рискует? Если информация не подтвердится, извинятся и делу край. Ну а в случае подтверждения… Статьи в кодексе за видео не придумали еще, «подпольщиков» сажали по 70-й: за антисоветскую агитацию, ну можно порнографию притянуть. Да и как карали? Единичные случаи по стране! Видеомагнитофонов в 79-м году наперечет, у артистов известных и космонавтов. Кого из них привлечешь? Не те времена! Если же на самом деле Шефер просмотры устраивает, то дело, считай, на весь Союз прогремит. А там награды, повышения и прочие приятные сюрпризы. -Давай свой план, майор! Санкционирую! Генерал достал ручку и размашисто расписался в углу.
Вторник. Группа захвата в спецовках возится у открытого колодца, поругиваются, костерят бригадира. «Наружка» внимательно за подъездом наблюдает. Так, первый пришел, второй, третий… Человек двадцать сегодня, многовато. Шторы задернулись, замерцала комната. -Штурм! Разом вырубили свет во всем доме- чтобы кассета из магнитофона не выехала: доказательство. Громкий стук в дверь: Комитет госбезопасности, немедленно открывайте, иначе выломаем! Щелканье замками, испуганные лица. Накурено, бутылки пивные. И он- серебристый «Панасоник» на телевизоре, а рядом коробка с кассетами. Ого, сколько их: несколько десятков, на любой вкус. Тут тебе «Челюсти», «Калигула», «Фокси Браун», да много чего. Помимо фильмов шоу непотребные, рок-концерты ансамблей западных: «Кисс», «Акцепт», «Моторхед»… Весь набор антисоветский! Приплыл ты, Генка Шефер, годков на семь!
Изъяли «видак» с кассетами; всех в горотдел доставили, личности установили, беседы провели угрожающие. Майор обещал родителям сообщить и по месту учебы, чтобы неповадно было буржуйское кино смотреть. Отпустили зрителей, кроме Генки: с ним разговор отдельный.
-Где видеомагнитофон взял? -Так бабушка прислала. Она же в Лейпциге живет, подарок на совершеннолетие. -Проверим. Ты просмотры устраивал за деньги? Кассета, что застряла, с фильмом порнографическим. Понял, что значит? Три года уже имеешь, а если не хочешь больше- напишешь, с какой целью советских граждан пытался разлагать! Генка молчал, думал. «Сдавать» ему никого не надо: всех до одного чекисты задержали. Про деньги- да вы что, товарищ майор, бесплатно! Тихо-мирно сидели и смотрели, какой криминал? Я же кассеты эти не продаю, никого не агитирую! Три часа пытался Фролов Генку «раскрутить», без толку. Ничего, парень, в Управлении тебе язык развяжут. Иди пока с подпиской о невыезде, подумай, а завтра в область поедем.
Мать Генкина дома уже была- под самое утро непутевый приплелся, расстроенный, рассказал все как есть. Повздыхала мать. Проветрила комнаты да трубку взяла телефонную: длинный 10-значный номер она наизусть помнила.
Бабушка Аня, а точнее Анна Эриховна Шефер, обосновалась в Германии сразу после войны. Молодое демократическое государство нуждалось в кадрах надежных. Далеко не каждого возьмешь: нацисты пятнадцать лет у власти были, волей-неволей люди сотрудничали с Гестапо или СС. Пока каждого проверишь, сколько времени уйдет?
Анна Эриховна с московской юности к большевикам примкнула: будучи курсисткой, молодежь на маёвки выводила, листовки расклеивала. Агитировала как могла- начитанная, речь поставлена. Даже в тюрьме посидела- при Керенском уже, недолго правда. Приметил Аню тогда сам Анатолий Луначарский, на службу в Наркомпрос пригласил. Работала Анна не щадя себя, внедряла советские идеи в газеты-журналы, диспуты проводила с коллективами театров, споры теоретические: артисты народ сомневающийся, им факты нужны.
На трех съездах Коминтерна побывала Анна. Не делегатом, переводчицей: из многих стран съезжались люди в Москву и Питер, а Аня пять языков знает в совершенстве. Луначарский порекомендовал, кто ему откажет? С какими людьми познакомилась! Сам Владимир Ильич ей руку жал; с товарищем Сталиным за одним столиком в буфете чай с бутербродами пили-разговаривали. Даже Джон Рид, знаменитый журналист американский, комплименты ей делал. На одном из съездов с мужем будущим познакомилась- тоже из немцев, революционер пламенный.
В конце 30-х тихонько перебрались в Саратов, муж настоял: слишком много знакомых арестовали, и их могут. Коминтерновское прошлое припомнят: там ведь кроме Ленина и Сталина народ всякий был- и Бухарин с Зиновьевым, и Троцкий. Со всеми Шеферы знакомы были. В Саратове Анна дочь родила, там позднее и муж умер: от чахотки сгорел. Всю войну проработала Анна Эриховна в университете, иностранные языки преподавала студентам, особенно немецкий: переводчики на войне очень нужны. Много хороших кадров подготовила Анна, даже с фронта писали ей бывшие выпускники, благодарили.
В октябре 46-го, прямо на лекцию вбежал взволнованный декан, подозвал Анну и что-то прошептал на ухо. На «ватных» ногах пришла в деканат, где ее поджидали высокий капитан МГБ и плотный мужчина в бежевом костюме- первый секретарь горкома: Анна его видела на митингах, узнала. Разговор был короткий: с учетом прошлых заслуг, Вам доверена командировка в Германию, в Советскую зону оккупации, на работу по профилю: переводчик и корректор печатных изданий. Времени подумать- до утра. Ехать одной; муж с дочерью остаются дома, там не безопасно. А чего тут думать? Отказ- минимум увольнение с работы, а то и посерьезней. Согласна!
Так и осталась Анна в Германии. Трудилась как всегда, от рассвета до заката, даже поесть порой забывала. Домой письма писала, сначала раз в неделю, потом все реже и реже- не до этого. В 49-м, когда ГДР образовалась, пригласили Анну в Управление информации, помощницей самого Герхарда Эйслера. Исколесила Анна всю республику, даже в газетах мелькала на первых страницах, когда с визитами важными приезжали высокие гости. Анна на фотографиях всегда рядом, возле руководителей.
Видная, красивая Анна Эриховна. Шестой десяток разменяла, но следит за собой: парфюм, косметика- самые лучшие. Одета «с иголочки», в магазинах не покупает, на заказ шьют. От мужчин отбоя нет, романов в Германии было- не счесть. Про мужа вспоминала, но редко. Не любила его никогда, если честно. В 58-м, узнав что умер, попыталась расстроиться- не вышло. Даже слезинку выдавить не смогла. Дочка большая уже, в институте учится. Анна, используя многочисленные партийные знакомства, помогла телефон в ее квартире установить, звонит ей. Куда удобнее, чем письма писать. Только дочь общается неохотно, простить не может, что не приезжала ни разу, даже на похороны отцовские.
Много воды утекло. Перебралась Анна Эриховна из Берлина в Лейпциг, квартирка аккуратная, пенсия неплохая. Гражданство давно получила, кураторы из Союза не возражали: с немецким подданством легче с бюргерами общаться. Дочке с внуком изредка посылки собирала-высылала, ну и звонить не забывала. Увидеть под старость лет захотелось, только тяжело ей уже, пускай сюда приезжают. Дочь пока не хочет, отнекивается: с мужем развелась, уехала в тьмутаракань какую-то. Ничего, убедим.
Беспокоят Анну часто: помнят ее, хоть и на пенсии давно. Друзья немецкие звонят, и из Союза тоже- со многими дружбу водила, высокие посты сейчас занимают. Консультации в основном нужны- Анна «кухню» политическую со всех сторон знает, особенно по части не афишируемой: кто с кем связи любовные крутит. Сама всю молодость грешила, а сейчас со стороны наблюдает, интересно. Только для нее это простое любопытство, а для друзей- информация, причем весьма ценная.
Когда рано утром позвонила дочь, Анна даже растерялась. Обычно в Союз звонила она, это первый раз за все годы! Нахмурясь, выслушала историю про ее подарок- видеомагнитофон; про задержание внука Генки и сгустившиеся над ним тучи. Семь лет внуку могут «впаять», а она уже настроилась его повидать: Генка поклялся приехать в гости. Ну нет, ребята, так дело не пойдет. Анна Эриховна достала заветную записную книжку: к своим влиятельным знакомым обращалась редко, но сейчас случай особый. Номера в блокноте тоже особенные, ни в одном справочнике не сыщешь.
-Приемная министра обороны, представьтесь. Записал. Принял. Ожидайте. Соединяю. -Дмитрий Федорович, здравствуйте, это Шефер Анна, помните ваш визит в 70-м к товарищу Ульбрихту в ГДР? Помощь нужна, не знаю к кому обратиться, дело такое… Спасибо вам огромное! Обязательно передам!
Начальник Управления медленно положил трубку аппарата спецсвязи и вытер вспотевший лоб носовым платком. За время его службы этот телефон звонил всего три раза. Приятный баритон с другого конца провода сообщил, что генерала, майора Фролова и старшего лейтенанта Старцева ждет завтра лично товарищ Андропов у себя в кабинете на Лубянской площади. Зачем? Сами узнаете.
Причина одна, подумал генерал: вчерашнее изъятие видеомагнитофона и задержание владельца. Быстро, однако, Лубянка узнала. От кого только- он же еще не докладывал? Но вызывают-то зачем? Дело не окончено, подростка того даже толком не допрашивали. Странно. Для поощрения вызывать не будут, да и рано награждать- обычно к праздникам подгадывают.
Прилетели- почти четыре часа на Ил-18. Явились как положено, заранее, сидят в большой приемной. Генерал спокоен, Фролов нервничает, а старлей только успевает глазеть- никогда тут не был, да и когда еще доведется? Солидно все, серьезно. Целый полковник у телефонов; возле дверей два автоматчика в форме. Звонки за звонками, секретарь только успевает отвечать и записывать.
Из кабинета вышел сгорбленный лысый старичок, тихо попрощался и удалился. Полковник даже ему дверь почтительно открыл. Фролов с Ильей внимания не обратили, а генерал изумился- это же сам Молотов, ничего себе! Жужжание звонка: -Понял! Проходите, Юрий Владимирович ждет.
За десять минут, проведенных у председателя КГБ, генерал с подчиненными узнали о себе много нового. Андропов говорил тихо и вежливо, слова были не обидными, но в совокупности картина сложилась неприятнейшая. «По полочкам» разложил ситуацию: да, бабушка родственник не близкий, только почему вы вообще не в курсе, что у парня родня в ГДР? Страна соцлагеря, наш верный союзник, но знать-то обязаны? Посылки получал, вы хоть одну досматривали? Бабуля его многих членов ЦК знает, в партию еще при Ленине вступила! Ладно хоть Леониду Ильичу не позвонила, постеснялась наверное, хотя могла- она и с ним знакома. Полагаю, тот предмет, ошибочно изъятый, следует считать подарком коммуниста-ленинца призывнику-комсомольцу! А вам, товарищи офицеры, на будущее: наша работа не терпит упрощенного подхода. Ее либо делать качественно, либо искать себя в другой сфере. Надеюсь, сделаете правильные выводы. До свидания.
Ничего ведь не сказал Андропов про Генку: что в итоге делать-то с ним? То, что наказывать не стоит, уже понятно. Но и лицо тоже надо сохранить, а то какое уважение к органам? Поступили так: по возвращению, приехал на другой день генерал в горотдел, с проверкой вроде. Генку Шефера вызвали с матерью. Долго разговаривали; генерал сам беседу проводил. Отдали в итоге «Панасоник» и часть кассет- с музыкой и комедиями, остальное оставили- не положено. Написала мать, что претензий не имеет, а Генка- что обязуется больше компании в дом не водить. Ограничились на первый раз предупреждением строжайшим, а второго раза не будет, не обессудьте.
Никого не наказали из наших товарищей. Правда, у генерала перевод на повышение затянулся, а у Фролова с Ильей звания очередные придержали. Молча так, без объяснений.
Генка же Шефер, случайно, или всесильная бабуля помогла, в армии попал в ГСВГ- группу наших войск в Германии. Прямо под Лейпцигом мотострелковый полк его стоял. На присягу бабуля приезжала, там и познакомился. В увольнение часто отпускали, приносил Генка сослуживцам вкусностей разных! Все больше магазинных, правда: бабушка готовить не любила и никогда не умела.
Отслужил Генка, вернулся, на стройках работал по специальности. Карьера? В мастерах всю жизнь проходил, не его это- начальником быть, да и без института никак. Баба Аня в Союз переехала, помереть на родине захотела. Там же поселилась, в городке. В Саратов Генка ее возил на могилку деда. Долго плакала Анна на могилке той, наверное впервые в жизни столько слез. Ну а по возвращению слегла и померла быстро, не мучаясь, через несколько дней буквально. От чего- неизвестно: ни на что никогда не жаловалась. Сердце, врач сказал.
Старушка мать жива-здорова, хотя годков немало. Цветочки на балконе выращивает, а того больше с подружками во дворе на лавочке судачат, политику обсуждают. Не женился Генка, с матерью так и живет в квартире той самой. Телевизор вот купил большой, а то мама видеть плохо стала. Иногда, под настроение и бутылочку, достает с антресолей серебристый «Панасоник», подключает и фильмы смотрит. Особенно те любит, что чекисты отдали в далеком 1979 году.
На 145-ый Конкурс прозы для начинающих http://proza.ru/2024/10/01/294 Международного Фонда Великий Странник Молодым